Закрытое – закрыть, ограниченное – ограничить!

       Министерство юстиции РФ опубликовало законопроект, который по сути призван ограничить итак ограниченные права заключенных в российских исправительных учреждениях. 

        На портале нормативных правовых актов в настоящее время проводится общественное обсуждение текста проекта и независимая антикоррупционная экспертиза. Срок его совпадает с окончанием «нерабочих» дней 8 ноября. У каждого из нас еще есть время высказаться и внести свои предложения! 

         Правозащитное сообщество критически отнеслось к данной инициативе. Возможно, чтобы сгладить ситуацию вчера было объявлено, что ФСИН согласовала масштабную проверку исправительных учреждений членами Совета при Президенте РФ по правам человека. Она коснется и колоний Республики Марий Эл в том числе.

     В соответствии с данным законопроектом предлагается расширить основания для введения в исправительных учреждениях режима особых условий. К уже прописанному в законе  перечню в виде чрезвычайного или военного положения, массовых беспорядков и неповиновений осужденных, добавляются режим повышенной готовности или ЧС, карантин, захват заложников, теракт, наличие реальной угрозы вооруженного нападения.

         Заключенные в таких условиях лишаются практически всех прав, предусмотренных статьями 88-97 уголовно-исполнительного кодекса. По сути, государство намерено отнять у заключенных ту последнюю соломинку, которая связывает их с внешним миром. Ведь в случае принятия данного законопроекта заключенный, оказавшийся в режиме особых условий, теряет возможность свиданий с близкими людьми, встреч со своим защитником и адвокатом, право на прогулки, общение по телефону, получение передач и занятий по интересам. 

         Все это идет вразрез с принятой «Концепцией развития уголовно-исполнительной системы РФ на период до 2030 года», заявленной государством, как средство для улучшения условий содержания подозреваемых, обвиняемых и осужденных, содержащихся в учреждениях уголовно-исполнительной системы, с учетом международных норм и стандартов. 

          По сути, новый законопроект во многом уравнивает карантин и  бунт, а если учесть, что жизнь в условиях пандемии стала для нас обыденностью, то можно предположить, что и режим особых условий превратится в норму на длительный период времени. По нашему мнению, это является чрезмерным ограничением прав.

           Председатель МОПО «Человек и Закон» Ирина Протасова:

– Я считаю, что нельзя вводить подобного рода ограничения разом. Это явное нарушение и так ограниченных прав заключенных. Можно сократить количество свиданий, например, заменив их видео-конференц-связью только на определенный срок и в конкретном учреждении, только там, где зафиксировано ухудшение эпидемиологической ситуации. Кроме того, в законопроекте ничего не сказано, как это будет влиять на работу тех, кто осуществляет внешний контроль соблюдения прав заключенных – ОНК, Уполномоченные по правам человека и ребенка, депутаты…

          Основной претензией к данному законопроекту является отсутствие в законе каких-либо гарантий на соблюдение базовых прав заключенных при введении режима особых условий, к которым относится соблюдение права на частную жизнь (свидания, переписка и т.п.), право на справедливое судебное разбирательство (возможность участвовать в судебном заседании, в том числе при помощи конференц-связи, конфиденциально общаться со своим защитником). Мы считаем, что при расширении оснований для введения режима особых условий в исправительном учреждении, важно также законодательно закрепить пределы ограничения таких прав. Например, в случае введения режима особых условий в исправительном учреждении, имеет ли заключенный право участвовать в судебном заседании путем видео-конференц-связи? Ответа на этот и другие вопросы в предлагаемом законопроекте нет. Впрочем, следует отметить, что и в настоящее время законодательные пределы ограничения прав осужденных в период введения режима особых условий отсутствуют. Таким образом, предлагаемый законопроект не соответствует критериям соблюдения прав заключенных на уважение частной и семейной жизни, а также соблюдения права на справедливое судебное разбирательство.