НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН, РАСПРОСТРАНЕН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ МЕЖРЕГИОНАЛЬНОЙ ОБЩЕСТВЕННОЙ ПРАВОЗАЩИТНОЙ ОРГАНИЗАЦИЕЙ “ЧЕЛОВЕК И ЗАКОН” ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА МЕЖРЕГИОНАЛЬНОЙ ОБЩЕСТВЕННОЙ ПРАВОЗАЩИТНОЙ ОРГАНИЗАЦИИ “ЧЕЛОВЕК И ЗАКОН”
18 марта 2021
Право на частную жизнь является очень чувствительным правом для каждого человека. Оно охраняет личную неприкосновенность и тайну личной жизни, семейные отношения, неприкосновенность жилища и корреспонденции. Долгое время советское, а затем российское общество жило в условиях обесценивания данного права. Право на частную жизнь было настолько ограничено, что люди всерьез считали нормой, когда их личную и семейную жизнь разбирали на общественных собраниях, а личные данные, письма, другая частная информация становились достоянием общественности. В местах заключения ситуация обстояла еще хуже. Все смирились с тем, что у людей в заключении не может быть вообще никакого личного пространства или личной жизни, никакой личной и семейной тайны.
Иск Сидорова и отказ суда
Максим Сидоров отбывает наказание в ИК-13 УФСИН России по Калининградской области. В августе 2017 года постановлением начальника учреждения переведен на строгий режим. 6 сентября 2019-го постановлением начальника учреждения водворен в единое помещение камерного типа (далее – ЕПКТ) и на момент публикации все еще содержится там. Помещение оборудовано камерой видеонаблюдения, которая расположена так, что ее обзор охватывает спальные места и частично туалет. В результате отправления естественных потребностей заключенный постоянно вынужден испытывать нервное, стрессовое состояние, поскольку туалет попадает в поле зрения камеры. Аналогичные чувства Сидоров испытывает при переодевании и при подготовке ко сну, поскольку в поле зрения камеры попадает и его спальное место. В течение 24 часов в сутки осужденный находится под постоянной видеофиксацией со стороны сотрудников УФСИН.
При указанных выше условиях Максим Сидоров вынужден был подать иск к УФСИН Калининградской области и его подразделению – исправительной колонии №13, в которой он отбывает наказание с мая 2016 года до 5 марта 2022-го. Заключенный требовал прекратить видеонаблюдение за собой, сбор и хранение информации о себе и возместить моральный вред за нарушение права на частную жизнь.
Частная жизнь с точки зрения стандартов – это не только приватность санузла. Это еще и возможность иного личного пространства и возможности уединения, например, для переодевания, стирки личных вещей, молитвы. Право на частную жизнь в местах несвободы также включает в себя контакты с родственниками, телефонные переговоры, получение посылок и передач, длительные и краткосрочные свидания.
Калининградский суд отклонил иск Сидорова 15 февраля 2021 года, сославшись на то, что сотрудники учреждения не нарушали национальное законодательство и места приватности в камерах, в которых отбывал наказание осужденный не просматривались.
В обоснование решения суд указал, что осуществление видеонаблюдения и временное хранение информации не нарушает прав истца, не унижает его человеческое достоинство и не запрещено на законодательном уровне, является допустимым и оправданным в целях осуществления контроля и безопасности.
Российский закон
Закон №103-ФЗ разрешает видеонаблюдение за людьми, которых подозревают и обвиняют в совершении преступлений. Эти люди, как правило, находятся в следственном изоляторе. Сидоров не подозреваемый и не обвиняемый, а осужденный, и находится не в изоляторе, а в колонии. На его содержание положения этого закона не распространяются.
Приказ же министерства юстиции содержит положения о системах видеонаблюдения, их инженерных стандартах и т.п. и не устанавливает методы, условия или процедуры использования камер. Следовательно, этот приказ не может служить обоснованием для отказа в иске.
Международные нормы
Постоянное видеонаблюдение за Сидоровым с точки зрения международного права безусловно нарушает право заключенного на частную жизнь, гарантированное каждому ст. 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
Европейский суд по правам человека дал толкование этого случая в аналогичном деле «Горлов и другие против Российской Федерации» (по жалобе N 27057/06). В этом деле ЕСПЧ указывает, что круглосуточное наблюдение нарушает 8 статью Конвенции.
Российское законодательство практически не обеспечивает гарантий от злоупотреблений должностных лиц при видеонаблюдении в исправительном учреждении, поэтому довод суда о соответствии наблюдения за Сидоровым российскому законодательству, на наш взгляд, не может быть применим.
Вместо этого суду стоило бы руководствоваться международной нормой, поскольку, в силу ч.4 ст.15 Конституции РФ, общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. При этом, если международным договором России установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора. Данной норме Конституции корреспондирует и часть 4 статьи 11 ГПК РФ, из которой следует, что в случае несоответствия национального закона международным нормам, применяются правила международных договоров России. В ней говорится, что в случае несоответствия национального закона международным нормам, применяются правила международных договоров России.
Анастасия Шевчук, юрист, представляет Максима Сидорова в национальных судах Российской Федерации:
– В обосновании своей позиции УФСИН не представила никаких доводов в пользу того, что Сидоров должен быть подвергнут круглосуточному видеонаблюдению, а значит, ведомство, предположительно, исходит из того, что вся жизнь заключенного должна быть контролируема сотрудниками, что автоматически лишает заключенного даже шанса на уединение и приватность на весь период пребывания в запираемых помещениях (ШИЗО, ПКТ, ЕПКТ)
По вышеуказанным причинам мы считаем, что решение Центрального районного суда Калининграда об отказе в удовлетворении иска Сидорова должно быть отменено, иск должен быть удовлетворен.
Нужно ли следить за заключенными и как часто?
Видеонаблюдение в местах несвободы – важная мера не только в части предупреждения суицидов, конфликтов осужденных, но и в части предупреждения произвольных действий со стороны сотрудников.
Сопредседатель МОПО «Человек и Закон» Сергей Подузов:
– В самом факте видеонаблюдения за осужденными ничего криминального нет. В том числе в целях безопасности самих осужденных (см. дело Трубников против РФ)
Но:
1. такое видеонаблюдение должно быть оправданным и индивидуально определенным, если речь идет о наблюдении в местах проживания или постоянного пребывания (камеры СИЗО, например). То есть, если есть достоверные данные или обоснованные подозрения в том, что осужденный или человек, заключенный под стражу, готовится совершить преступление или совершить членовредительство, то наблюдение возможно. Также возможно и даже нужно видеонаблюдение в общественных местах ИУ и СИЗО (прогулочные дворики, столовые и т.п.)
2. наблюдение должно быть ограничено определенным периодом времени. Если основания для такого наблюдения отпали, то решение о его введении должно быть пересмотрено (см. Ван дер Грааф против Нидерландов).
Мы согласны с тем, что в разумной мере видеонаблюдение в местах заключения необходимо
Наш опыт исследования проблемы
В 2019 году Межрегиональная общественная правозащитная организация «Человек и Закон» совместно с партнерами в рамках реализации проекта «Усиление гражданского контроля в местах лишения свободы в России» в 14 регионах Российской Федерации провела исследование, которое касалось соблюдения права на частную жизнь в местах лишения свободы. По результатам исследования можно сделать вывод, что се видеозаписи, включая записи со стационарных видеокамер и видеорегистраторов, хранятся на сервере учреждения в течение 30 суток. Согласно национальному законодательству, доступ к видеозаписям имеет ограниченный круг сотрудников, при этом мужчины могут просматривать записи наблюдения за женщинами. Законодательство РФ не ограничивает право наблюдения сотрудниками УФСИН за заключенными иного пола.
В основном во всех учреждениях в санузлах и помывочных помещениях отсутствует видеонаблюдение. В некоторых регионах были обнаружены камеры ШИЗО с полностью просматриваемыми через камеру видеонаблюдения санузлами (на момент посещения в камерах никто не содержался). В одном из регионов обнаружены камеры, где не обеспечена приватность санитарного узла от других заключенных, что создает условия для видеонаблюдения за заключенными во время отправления естественных потребностей.
Выводы
Следует отметить, что законодательно в России не регулируется видеонаблюдение в жилых помещениях, где находятся осужденные. Правоприменители в лице сотрудников ФСИН и законодатель применяют видеонаблюдение в течение 24 часов. Прежде всего такой формат записи объясняется заботой о безопасности самого осужденного и других осужденных. Однако стоит всегда помнить, что видеонаблюдение за осужденным в том числе является вмешательством в его частную жизнь. И для такого вмешательства, как было указано выше, необходима не только законодательная норма, позволяющая его, но и правовые основания. Какие правовые основания у администрации учреждения могут быть, если осужденный ведет себя корректно, не нарушает правила внутреннего распорядка? И еще один важный вопрос: для каких целей нужно обеспечивать наблюдение, когда осужденный лег спать? Сотрудники ФСИН стоят перед непростой задачей, так как они должны обеспечить безопасность осужденного, но и не вмешиваться чрезмерно в частную жизнь. Сейчас вопрос о том, на какое время человека можно вывести из-под наблюдения, вообще не ставится, и в этом мы видим проблему, поскольку сплошное видеонаблюдение не учитывает индивидуальных характеристик заключенного и не оставляет ему возможности минимального уединения, гарантированного статьей 8.
Руководитель проектов «Человек и Закон», член ОНК Марий Эл до 2019 г. Ольга Васильева:
– Баланс между безопасностью и возможностью остаться наедине без видеонаблюдения в камере в течение нескольких часов в сутки должен обеспечиваться с учетом индивидуальных особенностей заключенного. Видеонаблюдение должно вестись таким образом, чтобы обеспечить человеку хотя бы минимум частного пространства, а сколько именно пространства дать человеку, должно определяться комиссионно – сотрудниками режима, психологом, врачом с учетом его психологического состояния, конфликтности, состояния здоровья, наличия болезней, требующих особого внимания. Заключенный, как и в случае с ежедневной прогулкой, должен знать, в какой период времени за ним не ведется наблюдение, чтобы он мог планировать свое свободное время для переодевания, молитвы, исполнения гигиенических потребностей.
Таким образом, сотрудники ФСИН прежде всего должны знать стандарты соблюдения прав человека в местах лишения свободы. А стандарты прав человека, которые установлены в том числе решениями ЕСПЧ, говорят о том, что в каждой конкретной ситуации необходима законность, обоснованность и пропорциональность вмешательства.
